Зачем нам Древняя Русь?

Опубликовано: «Калужские Губернские Ведомости» (приложение к газете «Весть») №6 (7814)

Широко известна фраза, что история ничему не учит. Действительно, мало находится желающих поучиться у своих (да и не только у своих) предков. Смею полагать, будь ученые мужи повнимательнее в изучении истории регионов трех славянских республик, вряд ли расцвел бы буйным цветом украинский национализм. И, как знать, братским странам удалось бы избежать позора «Беловежской Пущи». За заговорщицким «разводом» последовал скандальный раздел общего имущества и достояния, не исключая его неотъемлемую часть – историю.

Несколько лет помню сценки телерепортажа с площади взволнованного Львова, покрытой транспарантами и колыхающимися флагами. Явно хорошо образованный, статный мужчина уверенно твердил «в камеру», что русские (простите, «москали») украли у них достижения архитектуры, летописи и язык - «великий и могучий».

А вот случай из более далекой истории. Этак около 1300 года… Из разграбленного Золотой Ордой Киева выехал в сопровождении 1700 военных слуг (целое войско!) боярин Родион Нестерович и перешел служить Москве. Прихватил ли он с собой стопки летописей и чертежи зодчих, то неведомо. Зато известно, что обезображенный разрухой Киев никакого касательства к «королю Галиции» Льву I (1265-1301), основавшему Львов, не имел. По всем связям киевляне были ближе к Смоленску и Брянску. Поэтому, видно, старорусский язык развивался из древнерусского под влиянием его киевского наречия. Кстати говоря, тогда же на север Руси переехал из Киева вместе с архиереями и причтом митрополит Максим.

Но стоит ли распекать за невежество современного жителя Львова?

Надо признать, исследователи древней эпохи преподнесли слишком упрощенную схему рождения древнерусской цивилизации. В утрированном виде она выглядит так. На необозримых просторах зародились два «очага» государственности – на Днепре вокруг Киева и на северном краю славянской ойкумены под Новгородом, которые слились в конце IX века, что и стало «актом творения».

Все остальные славяне не столько помогали «пионерам» строить здание цивилизации, сколько мешали? Между собой они тоже соперничали, что вылилось в двойственность: по отношению к христианству, по отношению к развитию политического строя, «местного самоуправления» и форм собственности. Возникли, наконец, две денежные системы, основные денежные единицы которых (гривны) плохо сочетались. Сложился, таким образом, двухполярный политический мир, скрепленный князем Владимиром Святославичем (980-1015) и его сыном Ярославом Мудрым.

Какое место занимал в нем регион Верхнего Поочья, можно представить из содержания статьи энциклопедического исторического словаря. О населявших регион вятичах сказано, что «это самое восточное из славянских племен было очень замкнутым полуохотничьим-полуземледельческим племенем». Дальше говорится, что «мелкие земледельческие деревни часто носили временный характер и переносились на другие места по мере истощения небольших подсечных пашен».

Если бы эти строки были написаны лет двести назад, то заключение, наверное, являлось бы прорывом в науке. Но поскольку они вошли в энциклопедическое издание 2000 года, то их оценку как плода невежества можно считать даже завышенной.

Чёрная кошка в тёмной комнате?

Другой миф, слава богу, уже развенчанный, состоял в том, что существовавшее как некое единство «восточное славянство», вошедшее в исторические рамки Древней Руси, постепенно распадалось. Ход и темпы распада примерно соответствовали дроблению рыхлой державы, из которой выделились в первую очередь могущественное княжество на ее северо-востоке, так называемое Владимиро-Суздальское, и богатейшие земли юго-запада, именуемые Галицко-Волынским княжеством.

Простая манипуляция с современной и исторической картой XII века методом наложения графики одной на другую приведет националиста в неописуемый восторг. Подготовленный взгляд обнаружит зародыши Украины и страны, ее неблагодарного соседа, старающегося утащить на «дикий» Север что-нибудь культурно «вкусненькое». Манипулятор еще уверится, что совершил открытие.

На самом деле никакой восточнославянской общности (кроме географической) не имелось в природе. Нечему, стало быть, было распадаться. Славянские объединения обладали собственными, хотя и близкими, традициями и политической культурой, им соответствующей. Говорили, кстати, славяне на весьма различных наречиях. Новгородцы изначально изъяснялись так, что киевлянину понять их красочную речь можно было только с переводчиком. В ходе пресловутого раздробления Руси шло сближение «этнических регионов» и стирание различий, а не разделение на будущих украинцев, белорусов и русских. На рубежные знаки княжеств никто внимания не обращал. Вообще границы в ту пору были условны.

Нельзя сказать, что озарение посетило историков лишь после распада Союза. Особенности новгородского говора, выявленные при изучении языка берестяных грамот, обескураживали их полвека назад. Старинная схема двухполярного мира Древней Руси «трещала» при каждой значительной удаче археологов. Все труднее становилось понять, где там «провинция», а где респектабельная «столичность». Отпразднованный с помпой 1500-летний юбилей Киева никого из серьезных специалистов не убеждал. Но учебники, исторические словари и энциклопедии составляют не они.

Когда начали отпочковываться от единого этнического древа братские народы - предоставим судить этнологам, людям, занимающимся подобными вопросами профессионально. Может статься, произошло это по историческим меркам совсем недавно. Что касается историков современной России, то как бы им с поиском главных «очагов» и «полюсов» не наступить на те же грабли, а то ведь обрела моду идея провозгласить «первой столицей Руси» северную Ладогу (как альтернативу Киеву?). Заметим, выискивать столицы применительно к IX веку дело неблагодарное. Западные исследователи этим не занимаются, поскольку знают, что короли той эпохи вели полукочевую жизнь, переезжая из усадьбы в усадьбу с дворцовым скарбом, с сундуками сокровищ и регалиями. Король Франции Генрих I (1031-1060) даже спустя полтора века не обрел оседлость, скитаясь между Орлеаном и Парижем, вовлекая в обременительные переезды супругу Анну Ярославну, киевскую княжну, о которой снят, напомню, романтический кинофильм.

Ох, эти простаки с Оки...

Многоликий мир Древней Руси в силу этого свойства остается загадочным, что само по себе притягивает любознатцев, ибо не хлебом единым жив человек. Цивилизация возникла при полном отсутствии месторождений благородных и цветных металлов, поверхностных залежей угля и строительного камня. Правы те, кто говорил, что ее «создали» разветвленные, нигде в мире не встречающиеся в такой развитости сети речных путей. Все необходимое доставлялось по рекам.

Природа подарила региону Верхнего Поочья одну из лучших транспортных сетей, поэтому называть его жителей «полуохотничьим–полуземледельческим племенем» можно лишь по недоразумению. В местах их проживания и колонизации сосредоточено до 25 процентов кладов монет всей Восточной Европы. При соотнесении с показателями по территории Руси процент будет значительно выше. Быть может, население лесов не понимало, что получает на руки деньги, на которые покупаются товары и с помощью которых производятся расчеты? Да нет же! Судя по сообщениям летописи, датируемой X веком, вятичи расплачивались по внешним обязательствам звонкой монетой, тогда как другие славянские объединения платили мехами, медом и воском.

С дореволюционных пор у нас принято проводить сравнения со странами Запада. Так вот, до второй половины X века монета там если и обращалась, то привозная, та же восточная или византийская. Чешский князь – герцог Вацлав (919-935) платил дань германскому королю серебряными слитками и стадами волов. В зачет платежей западные сеньоры перегоняли кредиторам и своим государям стада коров, лошадей, овец. Розничная торговля, по сути, отсутствовала. При «столичном» Аахене, представлявшем собой разросшуюся сельскую усадьбу Карла Великого (умер в 814 году) с каменной часовней, ярмарки собирались не чаще чем трижды в год. В стране славян-вятичей, если верить сообщению персидского писателя, которое относят, правда, к чуть более позднему времени, они собирались при «столице» ежемесячно на три дня. А вообще на Руси очень рано вошло в обычай собирать торги каждую неделю по пятницам.

Почему-то считается, что денежная система Новгорода возникла в конце X века под влиянием денежно-весовых норм Швеции, хотя новгородская гривна в 51 грамм серебра плохо соотносилась с ее эйриром в 27,2 грамма. Ох уж этот вечный пиетет перед Западом! Но как страна скотоводов-фермеров и рыбаков, не имеющая денежных ресурсов Швеция, могла оказывать на кого-то влияние? В стране совсем не было розничной торговли. Ярмарки там собирались раз в девять лет по случаю большого тинга.

Скорее всего, происходил обратный процесс влияния. И начинался он на берегах Оки, где принимали первые потоки монетного серебра. Монета шла разного веса, в том числе непригодного для денежного обращения. Давно установлено, что ее сортировали, и, надо полагать, организованно - под контролем властей. Из пестрой массы выбирался и поступал в оборот дирхем весом 2,72 грамма. Двадцать дирхемов (обычный для славян счет «на двадцать») составили, видимо, новгородскую гривну. Десять дирхемов соответствовали весу шведского эйрира.

Притчей во языцех стала капризность вятичей, долго не желавших подчиняться киевским князьям. Да кто ж откажется от приобретенных выгод по воздействию на соседние рынки? Экономика была самодостаточна. Нивы родили обильные хлеба, из мастерских поступали нужные земледельцам инструменты. Промысловые угодья приносили вороха мехов, столь ценимых в странах Востока. Вот когда из-за движения кочевников, охватившего степи от Урала до Азовского моря, связи с ними в начале XI века оборвались, регион действительно попал в изоляцию. Однако примитивные земледельцы пошли осваивать новые пространства и это им удавалось, несмотря на примитивность, лучше, чем кому-либо из соседей.

Единство в многоцветии

Под один шаблон развития области Древней Руси не подогнать, «аршином общим не измерить». На территории современной Украины сложилось, к примеру, пять-шесть так называемых центров, кроме Киева, и отношения между ними отнюдь не были радужными. Хотя княгиня Ольга в 945 году жестоко покарала древлян за убийство мужа, а примерно через тридцать лет над ними еще раз была проведена «экзекуция», они до конца XIII века сохраняли остатки самосознания и дружно перешли одними из первых под власть литовских князей.

Жители Галиции, возможно, сохраняя какие-то древние кельтические традиции (ведь название область, очевидно, получила от кельтов-галатов), всегда старались держаться особняком. Если не получалось, то прибегали к помощи то венгров, то поляков. Ну а о вековом противостоянии стольного Киева и Чернигова, в котором закрепились отпрыски «Олегова хороброго гнезда», не знают только неучи. Если на севере Руси в славянской среде всегда был высок процент балтов и финноугров, то в лесостепной полосе ее разбавляли аланы (ясы), валахи и тюрки.

Вот минуло семь веков. Какой, казалось бы, огромный временной разрыв нас отделяет от ушедшей эпохи! А может, не такой и большой, ведь многое, что имеем, начиная от обычных слесарных инструментов до эстетических вкусов и въедливых праздничных традиций, обретено тогда. Что, собственно, изменилось в регионально-культурном смысле? Ушедший мир являл собой единство в многообразии. А что, ныне это не так? Те же особенности, те же проблемы…

Виктор КОРОТКОВ.